В гостях у белого шамана

Адреналин зашкаливает, восторг раза в три выше Эйфелевой башни, а преодолённые трудности на пути к этому сибирскому бриллианту сравнимы разве что с полётом в космос. Перефразируя известную поговорку: увидеть плато Путорана и не умереть. А наоборот – стремиться попасть сюда снова, ведь за один раз невозможно побывать на всех 250 водопадах, пройтись по всем каньонам и познакомиться со всеми природными красотами этой новой точки на туристической карте России.

Портал «Норильск Онлайн» встретился с удивительным человеком, которого коренное население Таймыра называет «белым шаманом». Многие годы жители тундры передавали ему культовые обереги, домашних идолов, другие предметы шаманского культа. Так постепенно сложилась личная коллекция редких и мистических артефактов древнего народа ‒ нганасан, и появился частный этнографический музей Олега Крашевского. А ещё он биолог-охотовед, эколог, этнограф и создатель базы отдыха в уникальном месте ‒ на озере Лама на плато Путорана.

Норильчанин в третьем поколении

Это редкость для города, в который приезжают на заработки. Правда, родился я в Ленинграде, но в то время это было частым явлением – выезжать рожать. Так и моя мама поехала к моей бабушке в Ленинград, где я родился. И уже через шесть месяцев меня привезли в Норильск, и уезжать отсюда я не собираюсь.

Любовь к Таймыру и походам по тундре – это, безусловно, заслуга моего отца. Он полевик, геодезист. Проработал на Севере долгие годы, начинал с Колымы в 1943 году, потом были Индигирка, Нижняя Тунгуска, Подкаменная Тунгуска, а в 1949 году остановился в Норильске, куда в 1956 году приехала моя мама, и они поженились. Она тоже полевичка. Ну и «спроектировали» меня тоже в тундре, так что судьба моя была предопределена.

Фото из личного архива Олега Крашевского

У родителей была компания, бывшие полевики ‒ сослуживцы отца. Я вырос на их рассказах. О тундре, тайге, диких зверях. Годам к 13 я и сам стал достаточно опытным тундровиком. В школе мне было неинтересно, и бывало такое, что утром я якобы выходил в школу, заходил в соседний подъезд, дожидался, когда родители уходили на работу, возвращался домой, бросал школьный портфель и уходил бродить под Норильском.

Фото из личного архива Олега Крашевского

Помню такой случай. Мне было около 16 лет, брат на три года младше, и пошли мы в поход: где-то 25 километров от города, на пару дней. Перешли мы речку и пошли дальше. А на следующий день пошли дожди и реку вздуло. Сам-то я, может, и рискнул бы, но за брата побоялся. И мы там, за рекой, просидели неделю. Ловили рыбу, ели ягоды. И вот тут была интересна реакция отца. Он сказал матери, что нужно время, пока вода «упадёт», ‒ несколько дней точно. То есть отец очень мне доверял, знал, что я справлюсь. Он так и сказал матери: «Олег не дурак, знает, что делать».

Фото: putorana.land

Такая же у меня преемственность любви к походам и родному краю уже со своим сыном, который с 12 лет самостоятельно водит группы на нашей базе на Ламе. Сейчас ему 18, он учится в Красноярске в колледже на туристическом факультете, идёт по моим стопам.

В школе из всех предметов я особо выделял биологию. Был президентом научного общества учащихся города Норильска. Также интересовался этнографией. И сейчас у меня частный этнографический музей. Потом увлёкся охотничьими трофеями, и сейчас у меня самая большая коллекция в стране. И уже намного позже увлёкся биоэнергетикой, стал шаманом, получил признание от нганасанских древних коренных шаманов – это самое высшее признание. У меня есть свое нганасанское имя: Сырай-Коу-Няя, переводится как Белый-Дух-Человек, коротко – «белый шаман».

Наука и миллионы в обмен на тундру

После школы в 1975 году я поступил на работу в НИИ сельского хозяйства Крайнего Севера. Мне было тогда 17 лет. Сперва был лаборантом, занимался акклиматизацией овцебыков: то есть мы сидели полярными ночами за полярным кругом и охраняли овцебыков, кормили их, наблюдали за ними. Потом начались поездки по Таймыру. И в 1978 году я впервые попал на плато Путорана на научный отстрел дикого северного оленя. И с тех пор с плато я не вылезаю, если можно так выразиться.

Фото из личного архива Олега Крашевского

Помимо работы я учился на заочном отделении в Иркутском сельхозинституте на факультете охотоведения. Поэтому и в НИИ скоро дослужился до научного сотрудника. У меня 16 научных работ и монографии. Рабочие задачи увеличились, и я уже изучал биологию, зоологию, этологию животного мира Таймыра. Работал по крупным хищным: волк, медведь, росомаха, рысь, а также снежный баран и северный олень.

Фото из личного архива Олега Крашевского

Затем наступила эра предпринимательства. И в конце прошлого века я стал долларовым миллионером. У меня была огромная торговая сеть. Но тундра не отпускала, и в 1998 году я начал строительство базы на Ламе. Изначально это было место для себя, для детей и гостей. Со временем торговый бизнес умер: я просто потерял к этому интерес и переключился на туризм. Начал с «путёвок выходного дня», а с 2015 года стал официальным туроператором.

Фото: putorana.land

4 сезона на плато Путорана

Плато Путорана ‒ место великой силы. Напротив нашей базы находится Шайтан-гора, это центр региона, там до сих пор сохранились руины древних цивилизаций.

Фото: Алексей Воеводин

Само плато – уникальное природное явление, недаром оно внесено в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. На площади более двухсот пятидесяти тысяч квадратных километров, что больше территории Британии например, официально не живёт ни одного человека – то есть это последняя неосвоенная территория на Земле, если не брать Антарктиду. У меня много клиентов, которые приезжают не второй и даже не третий раз, чтобы посетить плато Путорана в разные сезоны. «Ледопады» – это зимний тур (с конца марта по начало мая), лето – «В гостях у Белого Шамана» (июль–август) и «Великолепие северного сияния» ‒ до начала октября. Сейчас, кстати, буду думать над четвёртым, весенним туром. С названием пока не определился.

Если измерять популярность тура количеством приезжающих, то, конечно, это летнее время. Также большим спросом пользуется «Великолепие северного сияния». В прошлом году был просто аншлаг.

Фото: putorana.land

Зимний тур наименее раскручен, хотя от себя скажу: очень зря. На снегоходах можно заехать в те места, куда летом точно не попадёшь, потому что идти далеко. А тут по долинам рек можно заехать очень высоко. Кроме того, это авторские маршруты, в тех местах больше никого нет, полный эксклюзив. Так что гости остаются в восторге, что очень приятно.

Фото: Сергей Горшков

Цена туров высокая, и складывается она из дорогой логистики. Стоимость чего угодно, что я привожу на Ламу, выходит 55 рублей за килограмм. Плюс к этому – автономность базы: всё, что здесь есть, создано и поддерживается за счёт своих собственных ресурсов. Это стоит огромных денег.

Фото: Алексей Воеводин